Why does everyone except me find it so easy to be nice?
Название: Ревность
Ник автора: телепат и негодяй
Бета: бай ху
Категория: Ген
Жанр: General, Drama/Tragedy, Action/Adventure
Рейтинг: PG-13
Пары или/и основные персонажи: Сион, Кикё
Предупреждение: POV
Краткая аннотация: Сион хочет знать, кто предал команду; Кикё хочет знать, чем занят Ран; а Ран, чтобы все оставили его в покое, но не тут-то было.
От автора: "Сион, Кикё, два самурая" -- получилось, а с пейрингом -- как всегда
Извини, демон
Фанфик законен
читать дальшеРевность
30 ноября 1998, Киото
Новый сотрудник пощёлкал ножницами и улыбнулся. Улыбка неприятная, а зря.
- Ну?
Новенький был явно доволен результатом.
- Как я и говорил, не о чем беспокоиться. – Между большим и указательным пальцем он держал пулю.
- Ты неплохо шьёшь.
- Только кожу.
В таком тоне можно беседовать долго. Сиону нравилась команда, все трое. Взрослые самостоятельные люди. Никого не нужно учить. Никого не нужно воспитывать. Любят цветы и оружие. Каждый готов брать ответственность за свои поступки. Кое-кто – даже за слова.
А главное, они знают о Сионе не больше, чем он о них. И им на это наплевать.
1 декабря 1998 г., Сендай, всё ещё нет снега.
Сегодня не будет стихов, довольно! Слова иссякли так же, как дожди, гостившие у нас с конца лета. Да, с конца лета: время бежит, и на дворе уже декабрь. Будь здесь Сион, он непременно напомнил бы мне, что зима пока не настала. "Зима, - сказал бы старый солдафон, - наступает после Зимнего солнцестояния, то есть 22 декабря." По крайней мере, так он говорил каждый год, стоило мне посетовать на долгую осень; и Цубаки неизменно ему поддакивал. Думаю, кстати, что они были неправы (никакого Зимнего солнцестояния нет, а Сион – зануда и эгоист). Ник не смеет мне перечить, и теперь, если я говорю, что сейчас зима, значит, зима.
Да, никаких стихов. Составлять композиции из слов – занятие неблагодарное. Никто не испытывает священного трепета при виде изящно разрезанного предложения, даже если рассечь его тысячей прядей. Прядей тяжёлых чёрных волос, только такие и растут на голове у боли. В детстве мы смотрели глупый фильм, назывался он "Квайдан" (что может быть глупее), и мне долго потом снились волосы и снежные женщины. Я был впечатлительным мальчиком, совсем как ты, Ран-кун. Надеюсь, в твоей душе запечатлится что-нибудь ужасное, но вместе с тем чарующее.
Что-нибудь, подобное моей последней икебане.
2.12.98.
Гион, преф. Киото.
19.00
Бар неплох.
Риндо понятлив.
Аяме и Адзами. Зачем между ними "и"?
Дочери скоро 18.
Сегодня ровно 7 лет. Нет, не сегодня. Ровно 7 было летом. Сегодня просто вспомнил.
Зачем мне дневник?
3 дек.
Не могу уснуть (плохо). Зачем Мариголд (зачёркнуто) Персия прислал меня сюда? Интересно, можно ли мне вести дневник. Скорее нет. Так что – буду.
Оми, кажется, за мной шпионит.
Странная история в Сендае. Прошлое не отпускает. Ничто не заканчивается просто так. Но Сиона уже не вернуть. Как и Кикё. Все они погибли по моей вине. Только потому, что я – бестолочь. Я не умею обращаться с цветами. Хорошо, что остальные тоже. Покупатели глупы. Никому не нужна икебана (хорошо).
Надо будет купить тетрадку. С астрой (зачёркнуто).
Вместо всех этих глупостей пойду лучше думать о смерти.
Как это всё смешно выглядит, если написать.
4 декабря 1998
- И всё-таки забавно вышло, вы не находите? Мы не успели даже толком сработаться, как...
- Просто у дураков мысли сходятся, Аяме. – Риндо рассмеялся и продемонстрировал всем карту.
- Мне говорили, "Дурак" – это неплохо. Означает разумное решение. Главное, что не "Повешенный".
Сион потянулся к колоде и вытянул карту на удачу. "Суд".
- И мне.
Аяме досталась "Башня". Он посмотрел на неё и вытащил ещё одну: "Смерть".
- Адзами, это тебе. Означает долгую и счастливую жизнь, если следовать логике Сиона. Радуйся, что не "Любовники".
Бармен хмыкнул. Аяме не унимался.
- Так что, Сион... Поедем в Сендай?
- Зачем?
- Тебя не впечатляют фотографии?
- Я и без фотографий это видел.
- И?
- Не хочу. Плохая миссия.
- А мне кажется, молния не попадает дважды в одно дерево. Ты там уже погиб... однажды.
- Это не твоё дело, Аяме.
5 дек.
Каждый день (зачёркнуто) Каждую ночь смотрю сны. Надо с этим завязывать. Не ровён час, приснится Ая. Не хочу смотреть сны про Аю.
Кикё, ты же был ко мне так добр. Ну пожалуйста, перестань мне сниться. Ты же так хорошо меня понимал. Интересно, кто снится тебе.
Только не вздумай рассказывать.
6.12.98.
Гион, преф. Киото.
22.00
Аяме и Адзами всё-таки отдельно. "И" у них просто для виду.
Риндо слишком любит свои карты. Невроз – залог психического здоровья. Так нас учили перед боем. Посмотрим.
Адзами ни капельки не похож на Цубаки. Это, безусловно, плюс.
Я крепок задним умом. Но тогда глаза мне застила ревность. Это можно понять. Предатель – либо Ран, либо Кикё. Если Ран, то он очень хитрый притвора. Если Кикё, то зря я его не убил.
Не хочу. Не поеду.
Пусть будет тайна.
23.00
Не может быть Ран. Я паникёр. Точно не Ран.
Ран мальчишка.
Непрофессионал.
Ничего не умел.
И не умеет.
Щенок.
Бестолочь.
Неумёха.
Ура.
23.40
Не может быть Кикё. Не хочу. Не Кикё.
23.45
Цубаки? Куроюри?
Смешно.
Только бы не Кикё.
Жалко, я сам не могу оказаться предателем. Было бы проще.
7 декабря 1998 г., Сендай, ни снега, ни смерти.
Должно быть, это участь каждого, кому суждено выжить: все, кто умер раньше тебя, выстраиваются в длинные шеренги и смотрят, смотрят, смотрят. Ты идёшь по бесконечному коридору, а справа и слева от тебя – призраки. Они тянутся к тебе, шепчут, и на лицах – отсветы вечного пламени. Когда я работал в полиции, мне довелось конвоировать одного маньяка к виселице. Сейчас эта история представляется мне тем более забавной, что дочь того безумца, говорят, работает в Критикер (интересно, не Эрика ли?). Как бы то ни было, когда ему связали руки, а на шею стали надевать петлю, он вдруг закричал. Так не кричат ни от страха, ни оттого, что хотят жить, нет. Я знаю все оттенки крика, я тысячу раз слышал вопли умирающих. Нет-нет-нет, Ран-кун, он кричал совсем не так. И знаешь, что он кричал?
- Нет! Только не к ним! Не отдавайте меня им!
Всё потому, что на него смотрели призраки.
Теперь они смотрят на меня. Если бы здесь был Сион (какое счастье, что его нет – ни здесь, ни где-либо ещё, ведь таких, как он, после смерти не ждёт ничего), он непременно спросил бы, не о девушках ли я говорю. Это так смешно, Ран-кун! Ведь он сам нисколько не жалел цветы, а сколько цветов он рассёк мечом! Отчего же я должен встречать души тех, кто послужил моему искусству?
8 декабря 1996
- Открой сейчас.
- Мы положим его под ёлку и будем дожидаться Рождества.
- Ну Кикё... ты же не христианин. Открой сейчас.
- Это подарок на Рождество?
- Да.
- Тогда, Ран-кун, я открою его в Рождество. И, я надеюсь, ты знаешь, что открывать подарки сразу невежливо.
- Какой ты... Как Сион!
- Кстати о Сионе... Лёгок на помине.
- Кикё. Идём.
- Ну надо же, я думал, ты хочешь увести Рана-куна.
- Идём.
- И чем я могу тебе служить?
- Собственно... На.
- Только не говори, будто решил сделать мне...
- Рождественский подарок.
- Так.
- Да.
- Ты поразил моё воображение, о великий мастер меча.
- Кикё... Я много думал. О нас.
- Ты поразил моё воображение вторично.
- Это всё нечестно. По отношению к Рану.
- "Это всё" – это рождественские подарки?
- Кикё.
- Да, Сион.
- Сколько можно?
- Что, Сион?
- Делить Рана.
- Ты... поразил моё воображение в третий раз. Не знал, что ты... настолько самурай.
- Что?
- Ты влюблен в Рана, Сион? Сознайся. Ты поэтому отправил его к проституткам? Чтобы он поскорее, мм, стал мужчиной? Хотя нет: кодекс ведь предписывает...
- Заткнись уже, а?
- Сион, ты сердишься, значит, я прав.
- Кикё, я не Юпитер, не бык, и кто там ещё был.
- Ты поразил моё воображение в четвё...
- И не неуч. И хватит ерничать.
- Тебе нужен Ран-кун? Он твой.
- Я. Не хочу. Делить. Рана.
- Тогда в чём же проблема? Я тоже не хочу.
- Нам нужно прекратить.
- Ревновать?
- Примерно.
- И больше времени проводить втроём, да? Дружная самурайская семья: папа-самурай, мама-самурай и сын, который не умеет составлять икебану.
- Когда-нибудь мы всё-таки сразимся, Кикё.
- И что тогда?
- Тогда я озверею, как Ран, и ты меня убьёшь.
9 декабря 1998 г., Сендай, снег – нежные лепестки сакуры.
Ах как пошло. Ран-кун, неужели ты думаешь, что я не могу придумать ничего оригинальнее? Полно, я знаю множество белых цветов, и красота смерти – отнюдь не в увядании. Пойми, Ран-кун, смерть - это то единственное, ради чего стоит жить. И нет, я не буду ссылаться на Хагакурэ, потому что дело совсем не в этом.
Когда ты умрёшь, Ран-кун, я принесу на твою могилу белые розы. Не те стыдливо-кремовые, с жёлтым ободком, которые мы продавали в магазине, и не те зеленоватые, хрупкие, как поцелуй девственницы. Нет, я принесу настоящие белые розы, такие белые, что при виде их всякий преисполнится радостью. Радостью смерти.
10.12.98.
Токио.
22.00
Твою налево. Накопали информации. Целую кучу. Просто стог какой-то.
Решено.
Если предатель Ран, то он жив.
Если Кикё, то мальчишке пришлось туго. Но вряд ли Кикё его прикончил.
Я бы не смог.
Ах, какие сантименты.
А ведь парень жив. Это точно он. Значит, или он...
Или Кикё.
Опять.
Тьфу.
Аяме много болтает, Адзами молчит. Риндо играет с картами.
И все трое видят меня насквозь.
Итого: в Сендай.
11 дек.
Всё понял. Ая мне не приснится. Мне не снятся живые. Юуси же не снится. И поделом ему.
Значит, Ая жива.
Зато она мерещится (плохо). Сегодня шла в футболке и шортиках. В спортзал. Бред какой-то.
Ещё Сион. Я чуть не окликнул его на перекрёстке.
Надо меньше думать о глупостях. И об анонимках. Кто и зачем пишет мне про новую миссию? Опять Персия выделывается.
12 декабря 1996
- Если ты так и будешь молчать, может, вернёмся в магазин?
- Я не молчу. Я размышляю.
- Это вызывает уважение.
- Кикё... Среди нас предатель.
- С чего ты взял?
- И это, видимо, Куроюри.
- Вот как.
- Вот так.
- А... хм... хотя да. Та девушка...
- Да. Девушку нашёл он.
- Но идея послать Рана...
- Была моя.
- А ещё сам Ран...
- А ещё ты.
- Почему?
- Ран щенок. Ты нет.
- Только поэтому?
- У тебя есть связи в соответствующих кругах.
- Последить за Куроюри?
- Неофициально. Я не докладывал Мариголду.
- Мне бы тоже не хотелось, чтобы доверие в команде...
- Тут уж ничего не попишешь. Кстати... Рождество на носу.
- И?
- Надо придумать подарок Рану.
- Зачем?
- Он ребёнок.
- А Рождество – повод? Подари ему меч без повода.
- Не меч.
- Веер.
- Хе-хе. Ты скажешь. Ещё кофе, пожалуйста.
13 декабря 1998 г., Сендай, белый – цвет траура
Если бы Ник не путался под ногами, я убил бы вас всех гораздо быстрее и гораздо изящнее. Я мог бы отравить вас. Четыре прекрасных трупа: жирный тупица, щуплый хулиган, седеющий самурай и юноша, сама невинность... Я хочу, чтобы ты умер с улыбкой, Ран-кун. Никто не обидит тебя. Никто не причинит боль. Все заботы останутся здесь, в аду. Я буду нести бремя твоих грехов, а ты -- ты просто уснёшь.
Впрочем, нет, не так. Ты не должен умирать вместе с ними. Нет, Ран-кун, нет! Ты должен умереть со мной. Только представь: ты и я, море белых роз, и в их лепестках теряются наши руки, кончики пальцев соприкасаются... Мы уйдём вместе! Белый и алый – вот лучшее сочетание. Я украшу комнату, из открытых ран заструится кровь, девушки увянут, как вянут цветы, и только наши улыбки останутся вечными.
Ах, Ран-кун, что может быть прекраснее?
14 дек.
Продолжает сниться дрянь. Сегодня всё-таки Ая. Почему-то в нашем магазине. Продаёт цветы. Входит Сион, покупает орхидею. В коробке. Как я тогда подарил Кикё.
Я заорал и сам себя разбудил (хорошо). Непонятно, с чего так испугался.
Вчера Кикё. Улыбка у него странная. Может, и не Кикё вовсе.
Всё вспоминаю ту девочку. Слепую. Как Таё. Надеюсь, хоть Юуси жив.
15.12.98.
Токио.
21.15
Почему не Ран: потому что не сходится, твою мать!
А не Кикё почему?
Видел Рана на улице. Жив-здоров.
Поэтому, надо думать, не Кикё.
Интересно, Ран в Критикер или?
Сигареты у Риндо не крепкие. Был у меня один парень в подразделении, так он (зачёркнуто, дальше неразборчиво.) Посоветовал Риндо бросить курить.
Риндо: Снайпера боишься?
Я: Вроде того.
Смешные они. Пороху не нюхали. Но так вроде нормальные.
Хорошие ребята.
Не предатели.
Вроде как.
16 декабря 1998
По экрану бежали строчки: имена, даты, факты. Несколько ссылок, несколько фотографий. Риндо раздобыл много информации, хорошей информации, и как всегда не мог сам собрать мозаику. Тут не узнал лицо, там не догадался проверить время.
То ли дело Аяме: этот разговорит кого угодно и выудит всю его подноготную, а если клиент будет запираться – напустит на него Адзами. Адзами внушает доверие. Тем паче, что большинство людей не понимают, что именно нужно скрывать. Впрочем, надо ещё, чтобы информатор согласился с ними разговаривать. Или, по крайней мере, чтобы он ходил по барам.
Фотографии от Адзами... это сразу в корзину, он и сам не знает, что снимал.
И снова строчки, строчки, строчки... Прошлое Цубаки, прошлое Кикё. Взрыв на складе. Так вот оно что. Красавица Айко так похожа на брата... А ведь брат, пожалуй, лучше.
Сион закрыл ноутбук, быстро снял очки и спрятал в ящик стола: у всех свои страшные тайны.
17 дек.
А на носу-то Рождество. Вот тебе, Хондзё Юуси, мерзкий ханжа. Сиди в своё английское Рождество со своими английскими друзьями в своём английском доме. Ах у тебя нет английских друзей? Так сиди один. Или попробуй дозваться Таё.
Хотел послать Таё открытку. Блажь.
Лечение Аи стоит бешеных денег. Не до открыток.
Лечение. Хм.
Вообще не понимаю, чего все носятся с Рождеством. Кикё тоже. Он-то точно не христианин. Но я сделал ему подарок. А он не успел открыть.
Я подарил ему орхидею в коробке. За месяц. Дурак. Она наверняка десять раз завяла.
Зато христианин Кен (согласно досье). Ну и что?
18.12.98.
Сендай.
22.20
A propos (зачеркнуто) Где я успел этого набраться (зачёркнуто).
Ран (зачёркнуто, несколько следующих строк вымараны полностью.)
Аяме тактично сообщил, что Адзами крещён. Из этого следует:
1. Аяме тоже крещён
2. их надо поздравить
3. я старый дурак, и невнимательно читаю досье
Не хочу поздравлять. Дурная примета. Что мои ребята. Что тогда в Сендае.
Пытался вспомнить. Я ведь тогда подарил Кикё цветок. Орхидею. В коробке.
Идиот, а?
Она бы десять раз завяла.
19 декабря 1998 г., Сендай, тонкие руки деревьев тянутся к небу.
Город готовится к Рождеству, как и мои ученики. В этом году я составлю традиционную рождественскую икебану – и я уже нашёл несколько свежайших дев, исключительно подходящих к случаю. Ник говорит, что я неосторожен, это вздор. Мастера, столь искушённые в своём искусстве, не должны скрывать от людей истинную красоту! Прелесть смерти, наслаждение увяданием - вот чему посвящён праздник Рождества, ведь всякий человек, явившийся на свет, умрёт, а лучшие из нас будут убиты. Так и Айко, тело которой могло бы стать работой в духе какой-нибудь новаторской школы: мусорный бачок в качестве сосуда, тонкие руки, ноги, печальное лицо.
Я не хотел смутить тебя, Ран-кун, прости. Я не успел ничего подарить тебе на Рождество. Мне хотелось наградить тебя самым прекрасным, что знает этот мир. Мне хотелось преподнести тебе хрустальную, звенящую, мучительную смерть, мне хотелось, чтобы ты смотрел (ах, как я тоскую по твоим глазам), как вздох за вздохом, капля за каплей твоё тело покидает жизнь.
Возвращайся, Ран-кун! Подарок всё ещё ждёт.
20 декабря 1998
Шум прибоя. Человек медленно ступает по гальке, внезапно замирает. Слышен шорох: за ним кто-то идёт.
- Кикё!
- Сион.
- Так ты жив...
- Мы оба живы. Пока что.
Порыв ветра. Долгая пауза. Противники одновременно обнажают мечи.
- Сион, твои дни сочтены!
Лязг стали.
- Сдохни, недоносок.
- Фи, как неизящно.
- А ты изящен?
- Ха-ха-ха!
Сион наносит несколько ударов, Кикё парирует.
- Твои слова – набор банальностей.
Сион ранит Кикё.
- А твои?
Сион снова атакует.
- Ты сам себя обманываешь, Сион! Убедил себя, что непогрешим, что идёшь по Пути воина, что Ран...
Кикё говорит с усилием, Сион наконец-то сражается по-настоящему. Сион посмеивается. Лязг стали.
- Заткнись, а? Работать мешаешь.
- Ты ведь знал, что это я!
Волны накатывают на берег.
- Цубаки тебя прикрывал!
- Цубаки?
Сион снова ранит Кикё.
- Цубаки сумел убедить меня, что предатель – он.
Сион явно замедляет темп, давая Кикё отдышаться. Кикё атакует, Сион с лёгкостью отражает удары.
- Это ложь!
- Цубаки покрывал тебя всю дорогу.
- Неправда!
- Он подставил меня на складе...
- Нет!
- Это он устроил взрыв!
- Нет!!
- Цубаки хотел убрать меня, чтобы ты...
- Он пытался меня убить!
- Защитить!
- У него был пистолет!
Ветер усиливается, Сион и Кикё с трудом перекрикивают шум.
- Ты пристрелил Цубаки! Не поэтому! Он просто тебя достал!
- Старик! Лжец! Неудачник!
- Как ты боишься смерти, Кикё!
- Запудрил мозги Рану!
Шуршит галька: Сион оступился. На берег накатывает новая волна.
- Ран-кун никогда тебя не простит, Сион! Не простит, что ты жив!
- Так убей меня!
- Ха-ха-ха!
- Как хочешь.
Меч Кикё падает на землю. Долгая пауза, слышно тяжёлое дыхание.
- Значит, твой меч – меч убивающий, Сион?
Снова налетает ветер.
- Вставай.
- Ты испугался вида крови?
- Не хочу портить Рану удовольствие.
- Ран-кун приехал?
- И ищет тебя, Кикё. Твои дни сочтены. Прощай.
Пауза. Удаляющиеся шаги. Кикё поднимает меч.
- Ран... кун...
21.12.98.
Сендай
04.15
Сиону снилось, что он барабанит ладонями в запертую дверь. За дверью тихо разговаривают двое, и он сам себе мешает разбирать слова: лупит по двери изо всех сил. Дверь измазана в чём-то липком, и с каждым разом отрывать ладони становится сложней. Потом раздаётся крик, и по полу начинает сочиться кровь. Она густеет на глазах. За дверью произошло убийство. Сион снова начинает стучать, делает несколько ударов, и руки прилипают намертво. Он стоит в луже крови, смотрит, как намокают хакама, потом поднимает глаза. Сквозь его руки проросли длинные волосы, чёрные, крепкие, и, пожалуй, довольно красивые. Именно эта мысль кажется самой пугающей.
Сион умудрился проснуться спокойно, без криков и прочей пошлости. И обнаружил, что упал с кровати. Не самое лучшее начало дня.
Он поднялся, медленно взял меч, посмотрел на дневник, подбросил в воздух и разрубил одним ударом. Потом натянул джинсы и отправился в ванную.
22 декабря 1998 г., Сендай, рой воспоминаний жалит – но без пчёл не будет цветов.
Сегодня я печален, и моё сердце снова плачет. Я встретил призрака, Ран-кун. Впервые за столько лет я повстречался с прошлым. Нет, разумеется, я не о Сионе: он принёс благие вести: мы скоро встретимся, Ран-кун! Встретимся, и я смогу наконец-то научить тебя...
Твой распрекрасный Сион – убийца, Ран-кун. Ты выбрал неверный путь. Твой учитель не смог уберечь твою чистоту, и теперь ты сам убиваешь. Подумать только, ведь на его месте мог бы быть я, и это уберегло бы тебя от тысячи разочарований. Сион – такой же, как я. Такой же банальный лицемер, такой же ханжа, такой же любитель красивостей. Такая же мелочная душонка, такой же самовлюблённый старик. Он точно так же жаждал твоей молодости, твоей невинности, твоей простоты, надеясь, что она вернёт ему силы. Он так же жалок, Ран-кун. И так же это сознаёт.
Меч не может даровать жизнь. Сион подлец, Ран-кун.
Но я умолкаю. Не пристало сквернословить при сестре.
23 дек.
Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай.
Не хочу в Сендай.
Пойду собирать вещи.
24 декабря 1995, Сендай
Сион смотрел, как новый сотрудник взбивает чай. Чёткие, выверенные движения. Всё так, как надо. Наконец новенький заговорил.
- Могу я спросить, почему "Сион"?
- Это всё моя матушка. Любила астры.
- Вот как!..
- А почему "Кикё"?
- Это тоже моё имя.
- Тоже мама?
- Нет... Это профессиональное.
- Имя полицейского? – Сион хмыкнул, и новенький улыбнулся в ответ.
- Имя иемото.
- Вот как.
Они снова замолчали, и в этом молчании была долгожданная гармония.
25 декабря 1998, Сендай
Сион сидел за мусорным баком и не мог отделаться от желания позвонить Риндо и сказать что-нибудь вроде: "Угадай, где я?" или "Звоню оттуда, где мне самое место!" Был он в стельку пьян. Не потому, что на его глазах только что убили товарища. Кикё ведь был его товарищем, пусть не другом, и всё-таки. И не потому, что Ран сделал это так технично и легко, что стало понятно: не впервой. И не потому, что сам он, Сион, всегда был и всегда будет идиотом. Нет.
Просто... Когда Сион увидел, как Кикё улыбается в последний раз, его охватило странное чувство. Совершенно забытое чувство.
Ревность.
Ник автора: телепат и негодяй
Бета: бай ху
Категория: Ген
Жанр: General, Drama/Tragedy, Action/Adventure
Рейтинг: PG-13
Пары или/и основные персонажи: Сион, Кикё
Предупреждение: POV
Краткая аннотация: Сион хочет знать, кто предал команду; Кикё хочет знать, чем занят Ран; а Ран, чтобы все оставили его в покое, но не тут-то было.
От автора: "Сион, Кикё, два самурая" -- получилось, а с пейрингом -- как всегда
Извини, демон Фанфик законен
читать дальшеРевность
30 ноября 1998, Киото
Новый сотрудник пощёлкал ножницами и улыбнулся. Улыбка неприятная, а зря.
- Ну?
Новенький был явно доволен результатом.
- Как я и говорил, не о чем беспокоиться. – Между большим и указательным пальцем он держал пулю.
- Ты неплохо шьёшь.
- Только кожу.
В таком тоне можно беседовать долго. Сиону нравилась команда, все трое. Взрослые самостоятельные люди. Никого не нужно учить. Никого не нужно воспитывать. Любят цветы и оружие. Каждый готов брать ответственность за свои поступки. Кое-кто – даже за слова.
А главное, они знают о Сионе не больше, чем он о них. И им на это наплевать.
1 декабря 1998 г., Сендай, всё ещё нет снега.
Сегодня не будет стихов, довольно! Слова иссякли так же, как дожди, гостившие у нас с конца лета. Да, с конца лета: время бежит, и на дворе уже декабрь. Будь здесь Сион, он непременно напомнил бы мне, что зима пока не настала. "Зима, - сказал бы старый солдафон, - наступает после Зимнего солнцестояния, то есть 22 декабря." По крайней мере, так он говорил каждый год, стоило мне посетовать на долгую осень; и Цубаки неизменно ему поддакивал. Думаю, кстати, что они были неправы (никакого Зимнего солнцестояния нет, а Сион – зануда и эгоист). Ник не смеет мне перечить, и теперь, если я говорю, что сейчас зима, значит, зима.
Да, никаких стихов. Составлять композиции из слов – занятие неблагодарное. Никто не испытывает священного трепета при виде изящно разрезанного предложения, даже если рассечь его тысячей прядей. Прядей тяжёлых чёрных волос, только такие и растут на голове у боли. В детстве мы смотрели глупый фильм, назывался он "Квайдан" (что может быть глупее), и мне долго потом снились волосы и снежные женщины. Я был впечатлительным мальчиком, совсем как ты, Ран-кун. Надеюсь, в твоей душе запечатлится что-нибудь ужасное, но вместе с тем чарующее.
Что-нибудь, подобное моей последней икебане.
2.12.98.
Гион, преф. Киото.
19.00
Бар неплох.
Риндо понятлив.
Аяме и Адзами. Зачем между ними "и"?
Дочери скоро 18.
Сегодня ровно 7 лет. Нет, не сегодня. Ровно 7 было летом. Сегодня просто вспомнил.
Зачем мне дневник?
3 дек.
Не могу уснуть (плохо). Зачем Мариголд (зачёркнуто) Персия прислал меня сюда? Интересно, можно ли мне вести дневник. Скорее нет. Так что – буду.
Оми, кажется, за мной шпионит.
Странная история в Сендае. Прошлое не отпускает. Ничто не заканчивается просто так. Но Сиона уже не вернуть. Как и Кикё. Все они погибли по моей вине. Только потому, что я – бестолочь. Я не умею обращаться с цветами. Хорошо, что остальные тоже. Покупатели глупы. Никому не нужна икебана (хорошо).
Надо будет купить тетрадку. С астрой (зачёркнуто).
Вместо всех этих глупостей пойду лучше думать о смерти.
Как это всё смешно выглядит, если написать.
4 декабря 1998
- И всё-таки забавно вышло, вы не находите? Мы не успели даже толком сработаться, как...
- Просто у дураков мысли сходятся, Аяме. – Риндо рассмеялся и продемонстрировал всем карту.
- Мне говорили, "Дурак" – это неплохо. Означает разумное решение. Главное, что не "Повешенный".
Сион потянулся к колоде и вытянул карту на удачу. "Суд".
- И мне.
Аяме досталась "Башня". Он посмотрел на неё и вытащил ещё одну: "Смерть".
- Адзами, это тебе. Означает долгую и счастливую жизнь, если следовать логике Сиона. Радуйся, что не "Любовники".
Бармен хмыкнул. Аяме не унимался.
- Так что, Сион... Поедем в Сендай?
- Зачем?
- Тебя не впечатляют фотографии?
- Я и без фотографий это видел.
- И?
- Не хочу. Плохая миссия.
- А мне кажется, молния не попадает дважды в одно дерево. Ты там уже погиб... однажды.
- Это не твоё дело, Аяме.
5 дек.
Каждый день (зачёркнуто) Каждую ночь смотрю сны. Надо с этим завязывать. Не ровён час, приснится Ая. Не хочу смотреть сны про Аю.
Кикё, ты же был ко мне так добр. Ну пожалуйста, перестань мне сниться. Ты же так хорошо меня понимал. Интересно, кто снится тебе.
Только не вздумай рассказывать.
6.12.98.
Гион, преф. Киото.
22.00
Аяме и Адзами всё-таки отдельно. "И" у них просто для виду.
Риндо слишком любит свои карты. Невроз – залог психического здоровья. Так нас учили перед боем. Посмотрим.
Адзами ни капельки не похож на Цубаки. Это, безусловно, плюс.
Я крепок задним умом. Но тогда глаза мне застила ревность. Это можно понять. Предатель – либо Ран, либо Кикё. Если Ран, то он очень хитрый притвора. Если Кикё, то зря я его не убил.
Не хочу. Не поеду.
Пусть будет тайна.
23.00
Не может быть Ран. Я паникёр. Точно не Ран.
Ран мальчишка.
Непрофессионал.
Ничего не умел.
И не умеет.
Щенок.
Бестолочь.
Неумёха.
Ура.
23.40
Не может быть Кикё. Не хочу. Не Кикё.
23.45
Цубаки? Куроюри?
Смешно.
Только бы не Кикё.
Жалко, я сам не могу оказаться предателем. Было бы проще.
7 декабря 1998 г., Сендай, ни снега, ни смерти.
Должно быть, это участь каждого, кому суждено выжить: все, кто умер раньше тебя, выстраиваются в длинные шеренги и смотрят, смотрят, смотрят. Ты идёшь по бесконечному коридору, а справа и слева от тебя – призраки. Они тянутся к тебе, шепчут, и на лицах – отсветы вечного пламени. Когда я работал в полиции, мне довелось конвоировать одного маньяка к виселице. Сейчас эта история представляется мне тем более забавной, что дочь того безумца, говорят, работает в Критикер (интересно, не Эрика ли?). Как бы то ни было, когда ему связали руки, а на шею стали надевать петлю, он вдруг закричал. Так не кричат ни от страха, ни оттого, что хотят жить, нет. Я знаю все оттенки крика, я тысячу раз слышал вопли умирающих. Нет-нет-нет, Ран-кун, он кричал совсем не так. И знаешь, что он кричал?
- Нет! Только не к ним! Не отдавайте меня им!
Всё потому, что на него смотрели призраки.
Теперь они смотрят на меня. Если бы здесь был Сион (какое счастье, что его нет – ни здесь, ни где-либо ещё, ведь таких, как он, после смерти не ждёт ничего), он непременно спросил бы, не о девушках ли я говорю. Это так смешно, Ран-кун! Ведь он сам нисколько не жалел цветы, а сколько цветов он рассёк мечом! Отчего же я должен встречать души тех, кто послужил моему искусству?
8 декабря 1996
- Открой сейчас.
- Мы положим его под ёлку и будем дожидаться Рождества.
- Ну Кикё... ты же не христианин. Открой сейчас.
- Это подарок на Рождество?
- Да.
- Тогда, Ран-кун, я открою его в Рождество. И, я надеюсь, ты знаешь, что открывать подарки сразу невежливо.
- Какой ты... Как Сион!
- Кстати о Сионе... Лёгок на помине.
- Кикё. Идём.
- Ну надо же, я думал, ты хочешь увести Рана-куна.
- Идём.
- И чем я могу тебе служить?
- Собственно... На.
- Только не говори, будто решил сделать мне...
- Рождественский подарок.
- Так.
- Да.
- Ты поразил моё воображение, о великий мастер меча.
- Кикё... Я много думал. О нас.
- Ты поразил моё воображение вторично.
- Это всё нечестно. По отношению к Рану.
- "Это всё" – это рождественские подарки?
- Кикё.
- Да, Сион.
- Сколько можно?
- Что, Сион?
- Делить Рана.
- Ты... поразил моё воображение в третий раз. Не знал, что ты... настолько самурай.
- Что?
- Ты влюблен в Рана, Сион? Сознайся. Ты поэтому отправил его к проституткам? Чтобы он поскорее, мм, стал мужчиной? Хотя нет: кодекс ведь предписывает...
- Заткнись уже, а?
- Сион, ты сердишься, значит, я прав.
- Кикё, я не Юпитер, не бык, и кто там ещё был.
- Ты поразил моё воображение в четвё...
- И не неуч. И хватит ерничать.
- Тебе нужен Ран-кун? Он твой.
- Я. Не хочу. Делить. Рана.
- Тогда в чём же проблема? Я тоже не хочу.
- Нам нужно прекратить.
- Ревновать?
- Примерно.
- И больше времени проводить втроём, да? Дружная самурайская семья: папа-самурай, мама-самурай и сын, который не умеет составлять икебану.
- Когда-нибудь мы всё-таки сразимся, Кикё.
- И что тогда?
- Тогда я озверею, как Ран, и ты меня убьёшь.
9 декабря 1998 г., Сендай, снег – нежные лепестки сакуры.
Ах как пошло. Ран-кун, неужели ты думаешь, что я не могу придумать ничего оригинальнее? Полно, я знаю множество белых цветов, и красота смерти – отнюдь не в увядании. Пойми, Ран-кун, смерть - это то единственное, ради чего стоит жить. И нет, я не буду ссылаться на Хагакурэ, потому что дело совсем не в этом.
Когда ты умрёшь, Ран-кун, я принесу на твою могилу белые розы. Не те стыдливо-кремовые, с жёлтым ободком, которые мы продавали в магазине, и не те зеленоватые, хрупкие, как поцелуй девственницы. Нет, я принесу настоящие белые розы, такие белые, что при виде их всякий преисполнится радостью. Радостью смерти.
10.12.98.
Токио.
22.00
Твою налево. Накопали информации. Целую кучу. Просто стог какой-то.
Решено.
Если предатель Ран, то он жив.
Если Кикё, то мальчишке пришлось туго. Но вряд ли Кикё его прикончил.
Я бы не смог.
Ах, какие сантименты.
А ведь парень жив. Это точно он. Значит, или он...
Или Кикё.
Опять.
Тьфу.
Аяме много болтает, Адзами молчит. Риндо играет с картами.
И все трое видят меня насквозь.
Итого: в Сендай.
11 дек.
Всё понял. Ая мне не приснится. Мне не снятся живые. Юуси же не снится. И поделом ему.
Значит, Ая жива.
Зато она мерещится (плохо). Сегодня шла в футболке и шортиках. В спортзал. Бред какой-то.
Ещё Сион. Я чуть не окликнул его на перекрёстке.
Надо меньше думать о глупостях. И об анонимках. Кто и зачем пишет мне про новую миссию? Опять Персия выделывается.
12 декабря 1996
- Если ты так и будешь молчать, может, вернёмся в магазин?
- Я не молчу. Я размышляю.
- Это вызывает уважение.
- Кикё... Среди нас предатель.
- С чего ты взял?
- И это, видимо, Куроюри.
- Вот как.
- Вот так.
- А... хм... хотя да. Та девушка...
- Да. Девушку нашёл он.
- Но идея послать Рана...
- Была моя.
- А ещё сам Ран...
- А ещё ты.
- Почему?
- Ран щенок. Ты нет.
- Только поэтому?
- У тебя есть связи в соответствующих кругах.
- Последить за Куроюри?
- Неофициально. Я не докладывал Мариголду.
- Мне бы тоже не хотелось, чтобы доверие в команде...
- Тут уж ничего не попишешь. Кстати... Рождество на носу.
- И?
- Надо придумать подарок Рану.
- Зачем?
- Он ребёнок.
- А Рождество – повод? Подари ему меч без повода.
- Не меч.
- Веер.
- Хе-хе. Ты скажешь. Ещё кофе, пожалуйста.
13 декабря 1998 г., Сендай, белый – цвет траура
Если бы Ник не путался под ногами, я убил бы вас всех гораздо быстрее и гораздо изящнее. Я мог бы отравить вас. Четыре прекрасных трупа: жирный тупица, щуплый хулиган, седеющий самурай и юноша, сама невинность... Я хочу, чтобы ты умер с улыбкой, Ран-кун. Никто не обидит тебя. Никто не причинит боль. Все заботы останутся здесь, в аду. Я буду нести бремя твоих грехов, а ты -- ты просто уснёшь.
Впрочем, нет, не так. Ты не должен умирать вместе с ними. Нет, Ран-кун, нет! Ты должен умереть со мной. Только представь: ты и я, море белых роз, и в их лепестках теряются наши руки, кончики пальцев соприкасаются... Мы уйдём вместе! Белый и алый – вот лучшее сочетание. Я украшу комнату, из открытых ран заструится кровь, девушки увянут, как вянут цветы, и только наши улыбки останутся вечными.
Ах, Ран-кун, что может быть прекраснее?
14 дек.
Продолжает сниться дрянь. Сегодня всё-таки Ая. Почему-то в нашем магазине. Продаёт цветы. Входит Сион, покупает орхидею. В коробке. Как я тогда подарил Кикё.
Я заорал и сам себя разбудил (хорошо). Непонятно, с чего так испугался.
Вчера Кикё. Улыбка у него странная. Может, и не Кикё вовсе.
Всё вспоминаю ту девочку. Слепую. Как Таё. Надеюсь, хоть Юуси жив.
15.12.98.
Токио.
21.15
Почему не Ран: потому что не сходится, твою мать!
А не Кикё почему?
Видел Рана на улице. Жив-здоров.
Поэтому, надо думать, не Кикё.
Интересно, Ран в Критикер или?
Сигареты у Риндо не крепкие. Был у меня один парень в подразделении, так он (зачёркнуто, дальше неразборчиво.) Посоветовал Риндо бросить курить.
Риндо: Снайпера боишься?
Я: Вроде того.
Смешные они. Пороху не нюхали. Но так вроде нормальные.
Хорошие ребята.
Не предатели.
Вроде как.
16 декабря 1998
По экрану бежали строчки: имена, даты, факты. Несколько ссылок, несколько фотографий. Риндо раздобыл много информации, хорошей информации, и как всегда не мог сам собрать мозаику. Тут не узнал лицо, там не догадался проверить время.
То ли дело Аяме: этот разговорит кого угодно и выудит всю его подноготную, а если клиент будет запираться – напустит на него Адзами. Адзами внушает доверие. Тем паче, что большинство людей не понимают, что именно нужно скрывать. Впрочем, надо ещё, чтобы информатор согласился с ними разговаривать. Или, по крайней мере, чтобы он ходил по барам.
Фотографии от Адзами... это сразу в корзину, он и сам не знает, что снимал.
И снова строчки, строчки, строчки... Прошлое Цубаки, прошлое Кикё. Взрыв на складе. Так вот оно что. Красавица Айко так похожа на брата... А ведь брат, пожалуй, лучше.
Сион закрыл ноутбук, быстро снял очки и спрятал в ящик стола: у всех свои страшные тайны.
17 дек.
А на носу-то Рождество. Вот тебе, Хондзё Юуси, мерзкий ханжа. Сиди в своё английское Рождество со своими английскими друзьями в своём английском доме. Ах у тебя нет английских друзей? Так сиди один. Или попробуй дозваться Таё.
Хотел послать Таё открытку. Блажь.
Лечение Аи стоит бешеных денег. Не до открыток.
Лечение. Хм.
Вообще не понимаю, чего все носятся с Рождеством. Кикё тоже. Он-то точно не христианин. Но я сделал ему подарок. А он не успел открыть.
Я подарил ему орхидею в коробке. За месяц. Дурак. Она наверняка десять раз завяла.
Зато христианин Кен (согласно досье). Ну и что?
18.12.98.
Сендай.
22.20
A propos (зачеркнуто) Где я успел этого набраться (зачёркнуто).
Ран (зачёркнуто, несколько следующих строк вымараны полностью.)
Аяме тактично сообщил, что Адзами крещён. Из этого следует:
1. Аяме тоже крещён
2. их надо поздравить
3. я старый дурак, и невнимательно читаю досье
Не хочу поздравлять. Дурная примета. Что мои ребята. Что тогда в Сендае.
Пытался вспомнить. Я ведь тогда подарил Кикё цветок. Орхидею. В коробке.
Идиот, а?
Она бы десять раз завяла.
19 декабря 1998 г., Сендай, тонкие руки деревьев тянутся к небу.
Город готовится к Рождеству, как и мои ученики. В этом году я составлю традиционную рождественскую икебану – и я уже нашёл несколько свежайших дев, исключительно подходящих к случаю. Ник говорит, что я неосторожен, это вздор. Мастера, столь искушённые в своём искусстве, не должны скрывать от людей истинную красоту! Прелесть смерти, наслаждение увяданием - вот чему посвящён праздник Рождества, ведь всякий человек, явившийся на свет, умрёт, а лучшие из нас будут убиты. Так и Айко, тело которой могло бы стать работой в духе какой-нибудь новаторской школы: мусорный бачок в качестве сосуда, тонкие руки, ноги, печальное лицо.
Я не хотел смутить тебя, Ран-кун, прости. Я не успел ничего подарить тебе на Рождество. Мне хотелось наградить тебя самым прекрасным, что знает этот мир. Мне хотелось преподнести тебе хрустальную, звенящую, мучительную смерть, мне хотелось, чтобы ты смотрел (ах, как я тоскую по твоим глазам), как вздох за вздохом, капля за каплей твоё тело покидает жизнь.
Возвращайся, Ран-кун! Подарок всё ещё ждёт.
20 декабря 1998
Шум прибоя. Человек медленно ступает по гальке, внезапно замирает. Слышен шорох: за ним кто-то идёт.
- Кикё!
- Сион.
- Так ты жив...
- Мы оба живы. Пока что.
Порыв ветра. Долгая пауза. Противники одновременно обнажают мечи.
- Сион, твои дни сочтены!
Лязг стали.
- Сдохни, недоносок.
- Фи, как неизящно.
- А ты изящен?
- Ха-ха-ха!
Сион наносит несколько ударов, Кикё парирует.
- Твои слова – набор банальностей.
Сион ранит Кикё.
- А твои?
Сион снова атакует.
- Ты сам себя обманываешь, Сион! Убедил себя, что непогрешим, что идёшь по Пути воина, что Ран...
Кикё говорит с усилием, Сион наконец-то сражается по-настоящему. Сион посмеивается. Лязг стали.
- Заткнись, а? Работать мешаешь.
- Ты ведь знал, что это я!
Волны накатывают на берег.
- Цубаки тебя прикрывал!
- Цубаки?
Сион снова ранит Кикё.
- Цубаки сумел убедить меня, что предатель – он.
Сион явно замедляет темп, давая Кикё отдышаться. Кикё атакует, Сион с лёгкостью отражает удары.
- Это ложь!
- Цубаки покрывал тебя всю дорогу.
- Неправда!
- Он подставил меня на складе...
- Нет!
- Это он устроил взрыв!
- Нет!!
- Цубаки хотел убрать меня, чтобы ты...
- Он пытался меня убить!
- Защитить!
- У него был пистолет!
Ветер усиливается, Сион и Кикё с трудом перекрикивают шум.
- Ты пристрелил Цубаки! Не поэтому! Он просто тебя достал!
- Старик! Лжец! Неудачник!
- Как ты боишься смерти, Кикё!
- Запудрил мозги Рану!
Шуршит галька: Сион оступился. На берег накатывает новая волна.
- Ран-кун никогда тебя не простит, Сион! Не простит, что ты жив!
- Так убей меня!
- Ха-ха-ха!
- Как хочешь.
Меч Кикё падает на землю. Долгая пауза, слышно тяжёлое дыхание.
- Значит, твой меч – меч убивающий, Сион?
Снова налетает ветер.
- Вставай.
- Ты испугался вида крови?
- Не хочу портить Рану удовольствие.
- Ран-кун приехал?
- И ищет тебя, Кикё. Твои дни сочтены. Прощай.
Пауза. Удаляющиеся шаги. Кикё поднимает меч.
- Ран... кун...
21.12.98.
Сендай
04.15
Сиону снилось, что он барабанит ладонями в запертую дверь. За дверью тихо разговаривают двое, и он сам себе мешает разбирать слова: лупит по двери изо всех сил. Дверь измазана в чём-то липком, и с каждым разом отрывать ладони становится сложней. Потом раздаётся крик, и по полу начинает сочиться кровь. Она густеет на глазах. За дверью произошло убийство. Сион снова начинает стучать, делает несколько ударов, и руки прилипают намертво. Он стоит в луже крови, смотрит, как намокают хакама, потом поднимает глаза. Сквозь его руки проросли длинные волосы, чёрные, крепкие, и, пожалуй, довольно красивые. Именно эта мысль кажется самой пугающей.
Сион умудрился проснуться спокойно, без криков и прочей пошлости. И обнаружил, что упал с кровати. Не самое лучшее начало дня.
Он поднялся, медленно взял меч, посмотрел на дневник, подбросил в воздух и разрубил одним ударом. Потом натянул джинсы и отправился в ванную.
22 декабря 1998 г., Сендай, рой воспоминаний жалит – но без пчёл не будет цветов.
Сегодня я печален, и моё сердце снова плачет. Я встретил призрака, Ран-кун. Впервые за столько лет я повстречался с прошлым. Нет, разумеется, я не о Сионе: он принёс благие вести: мы скоро встретимся, Ран-кун! Встретимся, и я смогу наконец-то научить тебя...
Твой распрекрасный Сион – убийца, Ран-кун. Ты выбрал неверный путь. Твой учитель не смог уберечь твою чистоту, и теперь ты сам убиваешь. Подумать только, ведь на его месте мог бы быть я, и это уберегло бы тебя от тысячи разочарований. Сион – такой же, как я. Такой же банальный лицемер, такой же ханжа, такой же любитель красивостей. Такая же мелочная душонка, такой же самовлюблённый старик. Он точно так же жаждал твоей молодости, твоей невинности, твоей простоты, надеясь, что она вернёт ему силы. Он так же жалок, Ран-кун. И так же это сознаёт.
Меч не может даровать жизнь. Сион подлец, Ран-кун.
Но я умолкаю. Не пристало сквернословить при сестре.
23 дек.
Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай. Не хочу в Сендай.
Не хочу в Сендай.
Пойду собирать вещи.
24 декабря 1995, Сендай
Сион смотрел, как новый сотрудник взбивает чай. Чёткие, выверенные движения. Всё так, как надо. Наконец новенький заговорил.
- Могу я спросить, почему "Сион"?
- Это всё моя матушка. Любила астры.
- Вот как!..
- А почему "Кикё"?
- Это тоже моё имя.
- Тоже мама?
- Нет... Это профессиональное.
- Имя полицейского? – Сион хмыкнул, и новенький улыбнулся в ответ.
- Имя иемото.
- Вот как.
Они снова замолчали, и в этом молчании была долгожданная гармония.
25 декабря 1998, Сендай
Сион сидел за мусорным баком и не мог отделаться от желания позвонить Риндо и сказать что-нибудь вроде: "Угадай, где я?" или "Звоню оттуда, где мне самое место!" Был он в стельку пьян. Не потому, что на его глазах только что убили товарища. Кикё ведь был его товарищем, пусть не другом, и всё-таки. И не потому, что Ран сделал это так технично и легко, что стало понятно: не впервой. И не потому, что сам он, Сион, всегда был и всегда будет идиотом. Нет.
Просто... Когда Сион увидел, как Кикё улыбается в последний раз, его охватило странное чувство. Совершенно забытое чувство.
Ревность.
@темы: WKF3, аудиодрамы, Сендай, джен
-
-
15.03.2007 в 09:45Вах... вах... аааааа... ыыыыы... (слов больше не осталось)
Нет, тут даже и расписывать ничего не надо на рейтинг - он сам напрашивается! Все эти "Точно не Ран. И не Кикё" - круче, чем если расписывать энцу! Мняааа... дождалась! ^_____^
Честное слово, каждый ваш фанфик - это просто произведение искусства. Обожаю!!! А что самое главное - вроде и ген, а вроде и не он... вертеть можно в разные стороны, как кубик Рубика. Так повернёшь - один набор, в другую сторону - другой набор. То ли тут Сион и Кикё, то ли Сион и Ран, то ли Кикё и Ран... то ли и вовсе все вместе через удлиннитель... (гомэн, это уже наш прикол про "удлиннитель")
А какая игра фразами... Боже мой... Как раз то, о чём я хотела попросить в качестве драббла! Особенно протащилась от этого куска:
- Надо придумать подарок Рану.
- Зачем?
- Он ребёнок.
- А Рождество – повод? Подари ему меч без повода.
- Не меч.
- Веер.
XD Круче не бывает!
-
-
15.03.2007 в 09:49-
-
15.03.2007 в 11:18Это такой великолепный... стеб, по большому счету ))))).
И такой точный, такой верный тон по взаимоотношениям. Супер.
Пафосный, съехавший Кикё. Закрытый упертый Сион. Ран - дитя-убийца.
Каждая запись в дневниках - просто наслаждение! Жемчужинки...
Я смеялась и ностальгировала одновременно.
А эти орхидеи в подарок... ))))
Ох... Я могу только вздыхать и смеяться.
Хорошо, что получилось не грустно. Спасибо!!!
И отдельная благодарность за улыбку Кикё
-
-
15.03.2007 в 11:23*скачет* УРА! Ура! Мне удалось!
Я очень рад, что
клиентзаказчик доволен-
-
15.03.2007 в 17:00-
-
15.03.2007 в 17:09-
-
15.03.2007 в 21:58-
-
15.03.2007 в 22:14-
-
16.03.2007 в 02:07-
-
16.03.2007 в 10:26-
-
16.03.2007 в 15:44Картинка-то есть, да - только я не знаю, можно ли её вполне прицепить к этой рассказке. Я покажу скоро. Я хотела, хотела, чтоб вы с Демоном посмотрели на улыбку - но она вышла такая.... такая... странная, в общем, вышла.
-
-
16.03.2007 в 23:41Очень приятно читать.
Интересный формат - дневниковые записи, но очень "характерные". Особенно понравились эпизоды "Не хочу в Сендай" и про сон.
Спасибо за такой замечательный фик_)))
-
-
17.03.2007 в 12:26Onime no Hella Всегда пожалуйста
-
-
18.03.2007 в 00:27Расскажешь тогда, угу?
-
-
21.03.2007 в 21:06А Сион - Он поднялся, медленно взял меч, посмотрел на дневник, подбросил в воздух и разрубил одним ударом. Потом натянул джинсы и отправился в ванную. - весь в этом, ага. И терзается.
А бедный маленький Ран - просто обнять и плакать. Трогательный.
-
-
22.03.2007 в 11:31Вот да, мне тоже кажется, что он весь в этом
Спасибо!
-
-
23.03.2007 в 05:05Особенно понравилось, что всё так вроде бы прозрачно, и в то же время двусмысленно... И то, как прописаны все трое.
Прочту ещё парочку Ваших фиков и, кажется, передумаю насчёт драм.Это бесподобно.-
-
23.03.2007 в 09:57-
-
02.04.2007 в 00:12/остатки моска свернула в газетку/
-
-
02.04.2007 в 10:27-
-
03.04.2007 в 00:15Почему меня не ожидал
Твой, между прочим, - один из тех самых трех фиков, которые я собиралась читать. А тем более, с этими мальчиками...